1338
7
Лихой солдат на фронтах Первой мировой, путешественник, лично знавший Джа и существенно обогативший Кунсткамеру, возлюбленный Ахматовой, дуэлянт, заговорщик, писатель и наконец один из наиболее выдающихся поэтов Серебряного века. Биография Николая Гумилёва позволяет взглянуть на него и на его творчество совсем под другим, далёким от школьной программы углом.
Николай Степанович Гумилёв родился в 1886 году и прожил короткую для среднестатистического человека жизнь – всего тридцать пять лет. Для Гумилёва же отмеренного срока хватило на несколько ярких полнокровных жизней.
Недолго проучившись в знаменитой царскосельской гимназии, маленький Коля по слабому здоровью перешёл на домашнее обучение, а после и вовсе переехал вместе с семьёй в далёкий южный Тифлис, где написал знаменитое покаянное стихотворение «Я в лес бежал из городов…». Уже здесь маленький поэт устанавливает для себя идеал, которому пока не может соответствовать и просит прощения за это, не зная, что однажды он станет тем, на кого будут равняться, кого будут считать героем и примером.
Есть люди с пламенной душой,
Есть люди с жаждою добра,
Ты им вручи свой стяг святой,
Их манит и влечет борьба.
Меня ж прости!..
По возвращении в Царское Село мальчик снова поступает в гимназию, но показывает крайне неудовлетворительные результаты в учёбе. Не успевающего ученика даже собираются отчислить, но тогдашний директор учебного заведения – поэт Иннокентий Анненский – оставляет Колю на второй год из сочувствия к его поэтическому таланту. И мальчик оканчивает школу с единственной пятёркой в табеле. Опубликованный во время учёбы на средства родителей сборник «Путь конквистадоров» удостаивает отзывом, пусть и не вполне хвалебным, Валерий Брюсов, которого повзрослевший Николай будет считать своим учителем.
Недолго проучившись в знаменитой царскосельской гимназии, маленький Коля по слабому здоровью перешёл на домашнее обучение, а после и вовсе переехал вместе с семьёй в далёкий южный Тифлис, где написал знаменитое покаянное стихотворение «Я в лес бежал из городов…». Уже здесь маленький поэт устанавливает для себя идеал, которому пока не может соответствовать и просит прощения за это, не зная, что однажды он станет тем, на кого будут равняться, кого будут считать героем и примером.
Есть люди с пламенной душой,
Есть люди с жаждою добра,
Ты им вручи свой стяг святой,
Их манит и влечет борьба.
Меня ж прости!..
По возвращении в Царское Село мальчик снова поступает в гимназию, но показывает крайне неудовлетворительные результаты в учёбе. Не успевающего ученика даже собираются отчислить, но тогдашний директор учебного заведения – поэт Иннокентий Анненский – оставляет Колю на второй год из сочувствия к его поэтическому таланту. И мальчик оканчивает школу с единственной пятёркой в табеле. Опубликованный во время учёбы на средства родителей сборник «Путь конквистадоров» удостаивает отзывом, пусть и не вполне хвалебным, Валерий Брюсов, которого повзрослевший Николай будет считать своим учителем.
×
В гимназии семнадцатилетний юноша знакомится с женщиной, сыгравшей важную роль в его жизни – Анной Горенко, которая позже станет известнейшей поэтессой Анной Ахматовой. О взаимности юноши и девушки речи на тот момент не было – сделав предложение и получив отказ, Гумилёв постарается выкинуть её из сердца.
После окончания школы, Николай отправляется в Сорбонну, где слушает лекции по литературе и живописи и организует литературный журнал «Сириус», просуществовавший, впрочем, совсем недолго. Здесь его и застанет письмо Ахматовой, жалующейся на одиночество. Поэт сорвётся к ней в Крым, чтобы… снова получить отказ. Существует легенда о том, что, размышляя над предложением, Анна увидела двух выброшенных на берег дельфинов.
Вернувшись в Париж, Гумилёв решает топиться, но местные жители, приняв его за бродягу, сдают поэта полиции. Николай также воспринимает это как знак и снова пишет к возлюбленной. После третьего подряд отказа Гумилёв совершает попытку отравиться, но его вновь спасают – откачивают прохожие.
Несмотря на столь бурный и саморазрушительный роман, Гумилёв продолжает заниматься творчеством: публикует очередной сборник, знакомится Мережковским и Гиппиус, после чего отправляется в первое настоящее путешествие. Ещё в шесть лет писавший стихи про «прекрасную Ниагару», поэт отправляется в Абиссинию (она же – Эфиопия), вдохновляясь подвигами русских офицеров (что найдёт отражение позже и в его добровольном решении воевать). Гумилёв первым повторит путь пионера-первопроходца Александра Булатовича, но не оставит об этой экспедиции практически никаких записей. Зато, собранная им коллекция экспонатов заинтересует Академию наук, которая и возьмёт на себя часть расходов по следующей экспедиции.
Но перед второй экспедицией происходит ряд важных событий в личной жизни поэта. Повздорив с бывшей любовницей – поэтессой Дмитриевой, Гумилёв навлекает на себя гнев другого маститого литератора – Максимилиана Волошина. Между поэтами происходит дуэль. Решительно настроенный Волошин стреляет дважды, оба раза случается осечка. Николай требует третьей попытки и стреляет в воздух. Вражда будет разделять дуэлянтов много лет до скомканного скороспелого примирения.
Но главное – Анна Ахматова наконец принимает его предложение о замужестве. Впрочем, родственники жениха, устав от утомительной санта-барбары и не надеясь на её прекращение даже после замужества, не приезжают на свадьбу. Восемь лет, прожитых вместе, поэтическая пара прожила фактически порознь. Николай часто и надолго отлучался – сначала в Абиссинию, потом – на войну. Несмотря на измены со своей стороны и охлаждение с его, именно Анна после убийства мужа будет хранить его творчество и, конечно же, воспитает его сына – выдающегося советского учёного Льва Николаевича Гумилёва.
После окончания школы, Николай отправляется в Сорбонну, где слушает лекции по литературе и живописи и организует литературный журнал «Сириус», просуществовавший, впрочем, совсем недолго. Здесь его и застанет письмо Ахматовой, жалующейся на одиночество. Поэт сорвётся к ней в Крым, чтобы… снова получить отказ. Существует легенда о том, что, размышляя над предложением, Анна увидела двух выброшенных на берег дельфинов.
Вернувшись в Париж, Гумилёв решает топиться, но местные жители, приняв его за бродягу, сдают поэта полиции. Николай также воспринимает это как знак и снова пишет к возлюбленной. После третьего подряд отказа Гумилёв совершает попытку отравиться, но его вновь спасают – откачивают прохожие.
Несмотря на столь бурный и саморазрушительный роман, Гумилёв продолжает заниматься творчеством: публикует очередной сборник, знакомится Мережковским и Гиппиус, после чего отправляется в первое настоящее путешествие. Ещё в шесть лет писавший стихи про «прекрасную Ниагару», поэт отправляется в Абиссинию (она же – Эфиопия), вдохновляясь подвигами русских офицеров (что найдёт отражение позже и в его добровольном решении воевать). Гумилёв первым повторит путь пионера-первопроходца Александра Булатовича, но не оставит об этой экспедиции практически никаких записей. Зато, собранная им коллекция экспонатов заинтересует Академию наук, которая и возьмёт на себя часть расходов по следующей экспедиции.
Но перед второй экспедицией происходит ряд важных событий в личной жизни поэта. Повздорив с бывшей любовницей – поэтессой Дмитриевой, Гумилёв навлекает на себя гнев другого маститого литератора – Максимилиана Волошина. Между поэтами происходит дуэль. Решительно настроенный Волошин стреляет дважды, оба раза случается осечка. Николай требует третьей попытки и стреляет в воздух. Вражда будет разделять дуэлянтов много лет до скомканного скороспелого примирения.
Но главное – Анна Ахматова наконец принимает его предложение о замужестве. Впрочем, родственники жениха, устав от утомительной санта-барбары и не надеясь на её прекращение даже после замужества, не приезжают на свадьбу. Восемь лет, прожитых вместе, поэтическая пара прожила фактически порознь. Николай часто и надолго отлучался – сначала в Абиссинию, потом – на войну. Несмотря на измены со своей стороны и охлаждение с его, именно Анна после убийства мужа будет хранить его творчество и, конечно же, воспитает его сына – выдающегося советского учёного Льва Николаевича Гумилёва.
Совместный быт (а о том, что лодки бьются о берег быта, прямо писал Маяковский) довольно скоро разобщит их. К тому же нужно учесть немаловажный факт, что совместная жизнь двух по-разному одарённых поэтов несёт на себе и отпечаток соперничества. Георгий Адамович передаёт историю о том, как наученный видимо отцом трёхлетний Лёва Гумилёв декламировал под смех гостей фразу: «Папа – формотворец, мама – истеричка». И в этой шутке большая доля правды. Так долго избегавшая Гумилёва Анна и теперь оставленная им ради путешествий будет тосковать по мужу, отдавшемуся своим мечтаниям.
Когда Гумилёв отправится в Африку во второй раз, Ахматова напишет:
Он любил три вещи на свете:
За вечерней пенье, белых павлинов
И стертые карты Америки.
Не любил, когда плачут дети,
Не любил чая с малиной
И женской истерики.
...А я была его женой.
Вторая экспедиция в Абиссинию задокументирована хоть и не идеально, но гораздо лучше – сохранились дорожные записи и заметки самого Гумилёва, объединённые впоследствии для печати как «Африканский дневник», который можно, несмотря на небольшие объёмы и оборванный финал, считать блестящим литературным произведением.
Гумилёв, обладая поэтическим взором, вырывает из однообразных долгих дней путешествия (о транспортных самолётах тогда и не слыхивали) яркие эпизоды, придавая им важность событий, рисуя лёгкими мазками окружающую его природу, обстановку и людей, порой отвлекаясь и на рассуждения. Искренне и легко он признаётся, что по прибытии в город путника влечёт к чистым простыням куда больше, чем к достопримечательностям, сравнивает ходьбу по каменистым пустошам с походом на любовное свидание и тут же в красках живописует охоту на акул.
Само путешествие к Абиссинии по тем временам выглядело внушительно: из Петербурга в Одессу, оттуда, морем, в Стамбул, из Турции – в Египет, а оттуда в Джибути. И это только первый пункт на карте. Дальше героев (Гумилёв взял с собой тёзку-племянника, Сверчкова) ждала железная дорога. Каково же было их разочарование, когда через двести шестьдесят километров оказалось, что рельсы размыло. Большинство пассажиров приняли благоразумное решение вернуться, но читали бы вы эту статью, если бы Гумилёв был из таких? Взяв сопровождающего, путешественники на дрезине(!) преодолели по покорёженным рельсам ещё восемьдесят километров и присоединились к идущему дальше каравану.
В Хараре, куда прибыл караван, Гумилёв знакомится с расом Тэфэри – местным губернатором, которого через несколько десятков лет весь мир будет знать не столько как императора Хайле Селассие Первого, но как Джа. Согласно религиозному течению растафарианству именно в нём произошло последнее воплощение Бога на земле. Гумилёв о высоком избранничестве Тэфэри не знал, поэтому поболтал с ним, сделал фото губернатора, подарил ему ящик вермута и поехал дальше.
Когда Гумилёв отправится в Африку во второй раз, Ахматова напишет:
Он любил три вещи на свете:
За вечерней пенье, белых павлинов
И стертые карты Америки.
Не любил, когда плачут дети,
Не любил чая с малиной
И женской истерики.
...А я была его женой.
Вторая экспедиция в Абиссинию задокументирована хоть и не идеально, но гораздо лучше – сохранились дорожные записи и заметки самого Гумилёва, объединённые впоследствии для печати как «Африканский дневник», который можно, несмотря на небольшие объёмы и оборванный финал, считать блестящим литературным произведением.
Гумилёв, обладая поэтическим взором, вырывает из однообразных долгих дней путешествия (о транспортных самолётах тогда и не слыхивали) яркие эпизоды, придавая им важность событий, рисуя лёгкими мазками окружающую его природу, обстановку и людей, порой отвлекаясь и на рассуждения. Искренне и легко он признаётся, что по прибытии в город путника влечёт к чистым простыням куда больше, чем к достопримечательностям, сравнивает ходьбу по каменистым пустошам с походом на любовное свидание и тут же в красках живописует охоту на акул.
Само путешествие к Абиссинии по тем временам выглядело внушительно: из Петербурга в Одессу, оттуда, морем, в Стамбул, из Турции – в Египет, а оттуда в Джибути. И это только первый пункт на карте. Дальше героев (Гумилёв взял с собой тёзку-племянника, Сверчкова) ждала железная дорога. Каково же было их разочарование, когда через двести шестьдесят километров оказалось, что рельсы размыло. Большинство пассажиров приняли благоразумное решение вернуться, но читали бы вы эту статью, если бы Гумилёв был из таких? Взяв сопровождающего, путешественники на дрезине(!) преодолели по покорёженным рельсам ещё восемьдесят километров и присоединились к идущему дальше каравану.
В Хараре, куда прибыл караван, Гумилёв знакомится с расом Тэфэри – местным губернатором, которого через несколько десятков лет весь мир будет знать не столько как императора Хайле Селассие Первого, но как Джа. Согласно религиозному течению растафарианству именно в нём произошло последнее воплощение Бога на земле. Гумилёв о высоком избранничестве Тэфэри не знал, поэтому поболтал с ним, сделал фото губернатора, подарил ему ящик вермута и поехал дальше.
Дальнейший путь обещал быть куда более трудным, эти земли европейцам если и были известны, то весьма поверхностно. Неприятности не заставили себя ждать – провизия стала подходить к концу, да так, что сам Гумилёв вынужден был добывать пищу с оружием в руках, а его напарника Сверчкова едва не съел крокодил. Добравшись до намеченной деревни, путники всё-таки получили провиант, а Гумилёв вновь испытал свой характер, отправившись в пещеру, откуда по поверьям не мог выбраться ни один грешник. Гумилёв разделся и, исчезнув на время в расщелине, вернулся назад.
Впрочем, в этом нет ничего удивительного – во многих религиях дети считаются безгрешными. А Гумилёв был ребёнок всю жизнь. Даже когда у него родился сын. Даже когда он отправился на войну. Даже когда сидел в тюрьме. Идеализм, склонность к бесшабашности, риску, путешествиям – мальчишка с посеребрёнными висками. Кстати, Владислав Ходасевич в своих воспоминаниях называл Гумилёва «славным пятиклассником».
Вскоре после этих событий дневник неожиданно обрывается и восстанавливать хронологию приходится по устным воспоминаниям. Говорят, что преодолев несколько населённых пунктов, путешественники отправились домой. Попутно Гумилёв лечил хозяйку дома от малярии, освободил раба и стал крестником туземца. Вернулся в Россию Николай за год до начала войны.
Размеренная жизнь быстро утомила поэта – распался его литературный кружок, начались трудности в отношениях с женой. Неизвестно чем в большей степени руководствовался Николай, когда шёл записываться в добровольцы: хотел выполнить долг, защищать родину или бежать от серой суетной жизни. Положа руку на сердце, стоит признать, что скорее всего и то, и другое. Нужно также заметить, что из подавляющего большинства эксплуатирующих военную тематику поэтов на войну отправились считанные единицы.
Службу Гумилёв проходил в уланском полку. Проще говоря – был кавалеристом. Об этой службе поэт оставил куда более яркие и подробные воспоминания, чем об абиссинском путешествии. «Записки кавалериста» – блестящий образчик батальной прозы, коей в русской литературе не так уж много. Здесь нет глубине размышлений и описательности Толстого времён кавказских повестей и рассказов, но есть неудержимая, заразительная энергия, которая самые страшные эпизоды делает увлекательными, почти кинематографичными.
Кавалеристы выезжают посреди непроглядной ночи в дозоры, играют с артиллерией противника, сходятся в бою, выпадают из сёдел от усталости ран и болезней, помогают пехоте, лёжа в окопах, попадают в засады и устраивают их. Ружейные всполохи, свист шрапнели, конское ржание – натуральный приключенческий роман, если не знать, что всё, происходящее на страницах происходило и в жизни. Порой читателю может показаться, что перед ними всемогущий счастливчик (и это отчасти правда), но Гумилёв пишет не только о себе, вставляя героические эпизоды о том, как переодетый солдат обыгрывает немцев в «двадцать одно» или другой на поле боя, угрожая противнику зажжённой бомбой, отнимает у него ценный пулемёт.
Впрочем, в этом нет ничего удивительного – во многих религиях дети считаются безгрешными. А Гумилёв был ребёнок всю жизнь. Даже когда у него родился сын. Даже когда он отправился на войну. Даже когда сидел в тюрьме. Идеализм, склонность к бесшабашности, риску, путешествиям – мальчишка с посеребрёнными висками. Кстати, Владислав Ходасевич в своих воспоминаниях называл Гумилёва «славным пятиклассником».
Вскоре после этих событий дневник неожиданно обрывается и восстанавливать хронологию приходится по устным воспоминаниям. Говорят, что преодолев несколько населённых пунктов, путешественники отправились домой. Попутно Гумилёв лечил хозяйку дома от малярии, освободил раба и стал крестником туземца. Вернулся в Россию Николай за год до начала войны.
Размеренная жизнь быстро утомила поэта – распался его литературный кружок, начались трудности в отношениях с женой. Неизвестно чем в большей степени руководствовался Николай, когда шёл записываться в добровольцы: хотел выполнить долг, защищать родину или бежать от серой суетной жизни. Положа руку на сердце, стоит признать, что скорее всего и то, и другое. Нужно также заметить, что из подавляющего большинства эксплуатирующих военную тематику поэтов на войну отправились считанные единицы.
Службу Гумилёв проходил в уланском полку. Проще говоря – был кавалеристом. Об этой службе поэт оставил куда более яркие и подробные воспоминания, чем об абиссинском путешествии. «Записки кавалериста» – блестящий образчик батальной прозы, коей в русской литературе не так уж много. Здесь нет глубине размышлений и описательности Толстого времён кавказских повестей и рассказов, но есть неудержимая, заразительная энергия, которая самые страшные эпизоды делает увлекательными, почти кинематографичными.
Кавалеристы выезжают посреди непроглядной ночи в дозоры, играют с артиллерией противника, сходятся в бою, выпадают из сёдел от усталости ран и болезней, помогают пехоте, лёжа в окопах, попадают в засады и устраивают их. Ружейные всполохи, свист шрапнели, конское ржание – натуральный приключенческий роман, если не знать, что всё, происходящее на страницах происходило и в жизни. Порой читателю может показаться, что перед ними всемогущий счастливчик (и это отчасти правда), но Гумилёв пишет не только о себе, вставляя героические эпизоды о том, как переодетый солдат обыгрывает немцев в «двадцать одно» или другой на поле боя, угрожая противнику зажжённой бомбой, отнимает у него ценный пулемёт.
Нужно сделать оговорку и о том, что война 14-15 годов не была тем ужасным кровавым топтанием на месте, ещё не опостылела народу и солдатам, что может объяснить некоторую «лёгкость» повествования, но решающее слово здесь именно за неунывающим бесстрашным гумилёвским характером, который хоть и сделает его героем, но приведёт прямиком к смерти. Покуда же, на фронте Николай получает три Георгиевских креста. Неоднократно болея, он вновь возвращается на фронт, а в конце войны добирается даже до Греции, чтобы помочь там англичанам с французами.
С приходом советской власти война прекращается, а Гумилёв получает возможность развестись с изменившей ему Ахматовой, чтобы вскоре жениться снова. Он продолжает публиковаться, хотя и не очень успешно, читает лекции, входит в поэтические союзы – т.е. ведёт вполне обычную жизнь, не скрывая даже в бурные послереволюционные годы, пропитанные всеобщей ненавистью к монархии, своих монархических убеждений, а также публично исповедуя православие. Впрочем, в анкете Союза поэтов пишет, что зарабатывает в последнее время «розничной продажей домашних вещей» и сетует на то, что литературным трудом ему мешает жить низкая оплата труда.
О том, что же именно стало причиной ареста Гумилёва, до сих пор ведутся дискуссии. Те, кто жаждет выставить его очередной жертвой советского политического режима, заявляют, что ни в каких контрреволюционных организациях поэт не состоял. Хотя показания нескольких незаангажированных свидетелей говорят о том, что Гумилёв если и не участвовал напрямую в подготовке мятежа, то знал о нём. Воистину странно было бы предположить, что человек, всю жизнь смотревший в лицо смерти и собственному страху, внезапно сделается пассивным трусом.
С приходом советской власти война прекращается, а Гумилёв получает возможность развестись с изменившей ему Ахматовой, чтобы вскоре жениться снова. Он продолжает публиковаться, хотя и не очень успешно, читает лекции, входит в поэтические союзы – т.е. ведёт вполне обычную жизнь, не скрывая даже в бурные послереволюционные годы, пропитанные всеобщей ненавистью к монархии, своих монархических убеждений, а также публично исповедуя православие. Впрочем, в анкете Союза поэтов пишет, что зарабатывает в последнее время «розничной продажей домашних вещей» и сетует на то, что литературным трудом ему мешает жить низкая оплата труда.
О том, что же именно стало причиной ареста Гумилёва, до сих пор ведутся дискуссии. Те, кто жаждет выставить его очередной жертвой советского политического режима, заявляют, что ни в каких контрреволюционных организациях поэт не состоял. Хотя показания нескольких незаангажированных свидетелей говорят о том, что Гумилёв если и не участвовал напрямую в подготовке мятежа, то знал о нём. Воистину странно было бы предположить, что человек, всю жизнь смотревший в лицо смерти и собственному страху, внезапно сделается пассивным трусом.
Так или иначе, но летом 1921 года Николай Степанович Гумилёв будет арестован и скоропостижно расстрелян. Легенды доносят до нас сведения о том, что манерой держаться и общей стойкостью поэт покорил даже своих убийц. Одни биографы приводят многократно оспоренное другими «последнее стихотворение» Гумилёва.
Я не трушу, я спокоен,
Я - поэт, моряк и воин,
Не поддамся палачу.
Пусть клеймит клеймом позорным -
Знаю, сгустком крови черным
За свободу я плачу.
Но за стих и за отвагу,
За сонеты и за шпагу -
Знаю - город гордый мой
В час вечерний, в час заката
Каравеллою крылатой
Отвезет меня домой.
По другим же сведениям, поэт оставил на стене тюремной камеры лишь простую короткую запись: «Господи, прости мне мои прегрешения, иду в последний путь. Н. Гумилёв».
Неизвестно есть ли среди приведённых версий правдивая, но хочется думать, что поэт не просто так вышел живым из той самой абиссинской пещеры, откуда грешникам ходу нет.
Я не трушу, я спокоен,
Я - поэт, моряк и воин,
Не поддамся палачу.
Пусть клеймит клеймом позорным -
Знаю, сгустком крови черным
За свободу я плачу.
Но за стих и за отвагу,
За сонеты и за шпагу -
Знаю - город гордый мой
В час вечерний, в час заката
Каравеллою крылатой
Отвезет меня домой.
По другим же сведениям, поэт оставил на стене тюремной камеры лишь простую короткую запись: «Господи, прости мне мои прегрешения, иду в последний путь. Н. Гумилёв».
Неизвестно есть ли среди приведённых версий правдивая, но хочется думать, что поэт не просто так вышел живым из той самой абиссинской пещеры, откуда грешникам ходу нет.
Источник:
Новости партнёров
реклама
